В 1973 году вышел в свет
последний роман Ивана Ефремова, называвшийся «Таис Афинская».
Писатель посвятил книгу жене Таисии, но не успел подержать в руках
— годом раньше он скончался. Прервалась жизнь незаурядного человека
— учёного-палеонтолога, то собиравшего кости ящеров в Гоби, то
искавшего трилобитов в меловых отвалах Поволжья. Но Иван Антонович
ещё был и мыслителем, облекавшим идеи в романы, и история
человечества была не последним его увлечением. Роман о греческой
гетере стал в СССР сенсацией: оказалось, что Таис не была заурядной
куртизанкой, а впитала всю культуру Эллады.
У советских девчонок
горели глаза, а у мальчишек — уши. И никто толком не знал, была ли
гетера историческим лицом или выдумкой автора. А мы попробуем
разобраться…
За Александром
Македонским шли не только войска, ехали не только гетеры, но
следовали и историки. И хотя они старательно записали все
подробности похода, пролив чернил не меньше, нежели воины крови, но
летописи до потомков не дошли! О том, что Александр заплакал у
океана, придя в Индию, «ибо понял, что завоёвывать больше нечего»,
о похоронах его в Вавилоне, где он завещал положить своё тело с
раскрытыми ладонями — «властелин всего ушёл нищим», мы знаем по
рассказам историков позднего Рима — Плутарха, Диодора Сицилийского,
Курция Руфа. И потому, о гетере Таис знаем мало, пожалуй, лишь одно
— эта женщина сожгла Персеполь. Итак, что за город сгорел от её
факела, и почему она мстила?
Персеполь — город
Дария
Сам Персеполь был город
молодой, выстроенный Дарием Великим в горах, со всем великолепием
Востока — сюда, на новое место, была перенесена прежняя столица
персов. Почему-то все, кто звался Великими, любили строить себе
новые столицы — вспомним хотя бы Константина или нашего
Петра.
Персеполь. Рисунок.
Реконструкция
Чтобы люди не забыли, чья
рука повелела воздвигнуть здания, царь персов, например, начертал:
«Я, Дарий, великий царь, царь царей, царь стран, сын Гистаспа,
Ахеменид, построил этот дворец». Что же это был за дворец? О,
держащий крышу на 100 колоннах, с кедровыми перекрытиями, фронтон
которого украшали барельефы с фигурами царей и воинов.
Вообще, нужно
отметить, персы увековечили в камне не изящество, — так, к примеру,
женщин вообще не изображали, — как это любили делать греки, а
военную мощь государства. Тут или цари с полководцами, или
покорённые народы — вавилоняне, египтяне, армяне,
эламиты…
Дарий Великий
Впрочем, вплетались и религиозные мотивы:
так, ворота в Персеполе каменотёсы украсили священными быками, а
Ксеркс, сын нашего Дария, высек на веки вечные: «Милостью бога
Агура-Мазды, я построил эти ворота, названные Всемирными». Тот
самый Ксеркс, что бился со спартанским царём Леонидом в
Фермопильском ущелье (ну, мы с детства помним фильм «300
спартанцев»!). Смысл же надписи удалось понять
лишь с расшифровкой клинописи: англичанин Роулинсон срисовал со
скал Бехенстуна древне-персидские знаки, и в 1846 году прочитал
их.
Ворота Ксеркса
Персы и
Александр
Если до Александра
Великого персы два века напирали на Грецию, то теперь случилось
обратное. Настало возмездие, ведь сколько греческих городов было
разграблено, сожжено! Когда-то греки сдержали первый удар — напор
Дария Великого: он был сломлен при
Марафонском сражении, в котором пало 6, 5 тысяч персов. О, греки
даже не смогли выполнить обет, данный Артемиде, и принести богине в
благодарность за каждого убитого врага жертвенную овцу — не нашлось
стольких животных! Второй удар персов был
поистине страшен: войска Ксеркса, не смотря на морские штормы, в
480 году до н.э. высадились на берегах Аттики и взяли штурмом
Афины. Несчастных жителей успели эвакуировать, но город был
разграблен и сожжён… И вот теперь на Восток двинулись фаланги
Александра Македонского: трепещите потомки Дария!
Александр Македонский в бою.
Барельеф
Персы ещё были сильны,
владея землями Междуречья и Египта, и сокрушить их армию было не
просто. Их ударной силой была конница и колесницы — эти танки
прошлого.
Лучники персов применяли
тактику поочерёдной стрельбы, неизвестную грекам: пока одни достают
стрелу — другие выпускают, и вдобавок ко всему, позади войска,
чтобы не бежало, стояли надсмотрщики с плетью!
Трудность войны
заключалась и в том, что персы оседлали перевал, ведущий в их
страну, и тогда Александр Македонский нанял пастуха, который
козьими тропами, провёл греков в тыл врагу. Сам Александр
карабкался по склонам, утопая в горных снегах, но результатом был
молниеносный удар по Персеполю! Столица пала, и лишь Дарий ІІІ не
попал в руки победителя — правителя не было в городе, он затем
бежал, но спустя два года, в 303 году до н.э., был убит собственным
визирем. Македонскому царю достались несметные богатства персидской
столицы: по Плутарху, чтобы вывезти их, понадобилось 20 тысяч мулов
и 5 тысяч верблюдов!
Сикль
Дария
В руках победителя
оказалась и семья Дария, с которой Александр, вопреки обычаям
Востока, обошёлся весьма милостиво: не смотря на то, что жена
побеждённого врага, как и дочери, была очень красива, честь пленных
женщин не пострадала.
Месть
гетеры
Едва Персеполь пал, туда
на колеснице въехала Таис — роскошная гетера: греки приветствовали
красавицу восторженными криками — она была обнажённой! И лишь
бесценные украшения оттеняли нежную кожу — Таис не стыдилась и не
прятала от мужчин своей
красоты.
Тут мы сделаем
отступление: и Плутарх, и Диодор Сицилийский называют женщину
другим именем — Фаида. И лишь Курций Руф именует гетеру Таис. По
смыслу рассказов понятно, что речь идёт об одной и той же женщине:
именно она на устроенном пиру подзадоривает Александра поджечь
дворец. Диодор Сицилийский пишет: «Одна из
присутствовавших женщин, по имени Фаида, уроженка Аттики, сказала,
что из всех дел, совершенных Александром в Азии, самым прекрасным
будет сожжение царского дворца: пусть он отправится веселой
компанией вместе с ними, и женские руки заставят в один миг
исчезнуть знаменитое сооружение персов…»
Вот она, ключевая фраза —
«из Аттики», то есть из той области Эллады, где Афины. Несомненно,
столь дорогая гетера не жила в деревне, и имя Таис Афинская, данное
ей Иваном Ефремовым, точно отражает «прописку». Мы можем величать
красавицу и Фаида Афинская — суть та же. И хотя мы не видели её
портрета, ясно, что Александр был очарован женщиной, раз поддался
блеску глаз, улыбке и мелодии голоса… Художники, спустя две тысячи
лет, дали простор буйной фантазии, и изобразили
«мужской идеал» — греческую гетеру.
Итак, оторвёмся от
созерцания не виданных прелестей, последуем за историками и
представим, что произошло дальше. Пьяная молодежь, конечно,
воодушевилась идеей пожара. Стали раздаваться требования зажечь
факелы и идти мстить за беззакония персов, совершенные в эллинских
святынях. Решили, что это должен сделать Александр: только ему
подобает такое дело. Сказано — сделано! Все встали из-за столов и
решили, что пойдут победным шествием в честь Диониса. У Диодора
читаем: «Тут же набрали множество светильников, прихватили женщин,
игравших и певших на пиру, и царь Александр выступил в этом шествии
под звуки песен, флейт и свирелей. Зачинщицей всего была гетера
Фаида. Она, после царя, первая метнула во дворец зажженный факел;
то же самое сделали и другие, а скоро дворец и все вокруг было
охвачено огромным пламенем».
И римский историк Курций Руф писал, что дворец в
Персеполе поджёг пьяный Александр, а мысль к этому подала
распутница Таис.
Скульптурная голова Александра
У Плутарха, в биографии
Александра Македонского, есть добавление, что Фаида была любовницей
Птолемея, греческого полководца, и на пиру сказала: дайте мне
факел, и пусть пойдёт молва, что женщины сильнее отомстили за
Элладу, чем все военноначальники. Александр, со словами: «Почему бы
нам и в самом деле не отомстить за Грецию?», первым взял факел и
поджёг дворец. Сбежавшиеся воины, увидев, что начался пожар,
обрадовались: они поняли, что теперь войска навсегда покинут
пепелище и эту страну.
Монета
Александра Македонского
Мы теперь скажем:
варварство! Сжечь жемчужину Востока! И будем не правы… Гетерой
двигали лучшие чувства: когда-то её бабка бежала из горящих Афин, и
лишь схлынули персы, греки увидели картину разорения и святотатства
— на месте прекрасных храмов Эллады стояли обгорелые развалины, а
мраморные боги с отломанными руками и снесёнными головами словно
кричали: «Отомстите за нас!» И она, эта месть, должна была быть
адекватной позору.
В 1930-х годах в
Персеполь был раскопан археологами: гробницы царей, высеченные в
скале, храм бога огня — Кабаи-Зардушт, и, конечно, Тахара — царский
дворец. И однако, среди следов пожара не нашли ценностей: ни
дорогих сосудов, ни блюд, ни украшений. Всё вывезли греки, и когда
дворец запылал, он был пуст и не нужен Александру, как не нужна
была и сама столица — Персеполь.
А что же наша
прелестница? А — ничего: других упоминаний о Фаиде-Таис история не
сохранила. С этой женщины не высекали статуй, как с изящной Фрины,
её современницы, и только патриотический жест обессмертил гетеру —
её факел сжёг символ деспотии, и нам, любопытным потомкам, остаётся
лишь рыться в головёшках.
Категория записи: Страны и города
